(выступление игумении Евдокии на конференции,
посвященной 90-летию со дня рождения
схиархимандрита Иоанна (Маслова), 21 января 2022 года)
«Если в сердце христианина горит
огонь истинной любви, завещанной Христом,
это сердце не требует указаний,
в чем проявить свою любовь:
оно само и голодного накормит,
и плачущего утешит».
Схиархимандрит Иоанн (Маслов)
«Любовь сильнее смерти».
Схиархимандрит Иоанн (Маслов)
«Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4, 16). Эти удивительно глубочайшие слова на первый взгляд совершенно просты и понятны. Любовь – это сущность Божества, и человек, как образ Божий, тоже должен иметь своей сущностью любовь. Но на деле эти слова оказываются далеко не простыми. Как только современный человек начинает пытаться облечься «в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3, 14), он понимает, насколько это сложно. А призывы иметь «усердную любовь друг ко другу» (1 Пет. 4, 8) и «полагать души свои за братьев» (1 Ин. 3, 16) порой так и остаются невыполнимыми. И когда человек все-таки становится на этот трудный путь бесконечного совершенствования, весьма ценно, если рядом окажется тот, кто стяжал этот величайший дар – безграничную христианскую любовь.
По неизреченной милости Божией мне была уготована встреча с таким величайшим угодником Божиим. И не просто встреча, но и жизнь под его духовным руководством, поистине отеческим, наполненным жертвенной, деятельной, беспредельной, самоотверженной и бескорыстной любовью, которую он изливал на всех, приходящих к нему. Схиархимандрит Иоанн (Маслов) был для нас настоящим сокровищем, а дни, проведенные рядом с ним – золотыми днями нашей жизни.
Святая Христова любовь являлась для отца Иоанна путеводной звездой на его многотрудном жизненном пути. Это то, что неудержимо влекло к нему людей, а через него и к Самому Господу. Это то, что согревало, утешало, смиряло и оживотворяло ранимые человеческие души. И не случайно его небесным покровителем явился Апостол любви – святой Иоанн Богослов.
Наш дорогой батюшка приехал в Жировичскую обитель в 1985 году. В это время там жили сестры из закрытых Полоцкого и Гродненского монастырей. Примерно за полгода до приезда отца Иоанна блаженная старица Мария Николаевна, которая несла послушание на монастырской кухне, начала юродствовать, как это она делала в особо важных случаях. Она брала какие-то гостинчики, которые ей доставались на кухне, и носила к двери той келии, где потом поселился батюшка. Она оставляла там гостинцы, а, бывало, и сидела, словно ожидая кого-то, и на наши вопросы отвечала: «Я жду великого гостя». Иногда приносила кефир с булкой и говорила: «Ивану Ивановичу Мотору несу». Называя так нашего дорогого батюшку, она предсказывала, что он действительно будет духовным двигателем и истинным вдохновителем каждого в великом деле спасения.
Также до его приезда жившая у нас в монастыре монахиня Митрофания (Шнайдер) получила письмо от владыки митрополита Антония (Мельникова) из Петербурга, который ей написал: «К вам направляется великий Глинский старец отец Иоанн (Маслов). За время его пребывания у вас беспрекословно слушайтесь его, внимайте каждому его слову, потому что он научит вас, как спасти душу».
После приезда отца Иоанна в монастырь Мария Николаевна все время напоминала о том, что этот человек послан нам от Бога, что его благословение низводит на нас особую благодать, что мы должны его слушаться безоговорочно, как духовного пастыря, и все, что он нам говорит – все от Бога.
И действительно, с первых дней приезда батюшки мы ощутили ту жертвенную и беспредельную любовь, которой одарил его Господь. О себе он не думал, а заботился лишь о том, как помочь каждому из нас, чтобы мы приближались к Богу, чтобы мы каялись, чтобы мы спасали свои души, чтобы мы исполняли то, к чему мы призваны.
Как раз в то время, когда батюшка приехал к нам, у одной сестрички-послушницы было большое искушение, и она хотела уйти из монастыря. Матушка игумения Евфросиния (Максимчук) об этом очень беспокоилась и тут же, в первые дни после приезда батюшки, она отвела эту сестричку к отцу Иоанну. Конечно, после беседы с батюшкой сестричка глубоко раскаялась и ночью увидела сон, что она стоит у обрыва над зияющей пропастью и вот-вот готова упасть туда, но вдруг кто-то берет ее за руку и отводит от мрачной бездны. Это был наш батюшка, который остановил ее и помог справиться с искушением.
Поскольку он был назначен нашим духовником, он сказал, что будет отвечать за каждого перед Господом, и поэтому все насельники монастыря должны пройти генеральную исповедь. И батюшка каждому открыл столько нового, о чем мы до этого времени даже не задумывались и не понимали, что это может быть грехом. Он заставил нас со вниманием исследовать всю свою жизнь, чтобы ни один застарелый грех не остался на душе. И после того, как все сестры и братия исповедовались, Мария Николаевна говорила: «Батюшка изгнал из монастыря миллионы легионов бесов. И так изгнал! За границу! Эти бесы уже никогда не вернутся к нам!»
Отец Иоанн регулярно исповедовал сестер и перед исповедью непременно говорил глубочайшие слова назидания и давал по-отечески мудрые наставления. Батюшка был убежден в том, что «если исповедник не имеет сердечного сокрушения, пастырь должен привести его в такое состояние»[1], потому что «Господь ждет чистосердечного покаяния, посредством которого кающийся становится чист и свят»[2], а «душевные и телесные недуги, как правило, – следствие неисповеданных согрешений»[3]. Батюшка доводил до сознания каждого кающегося, что он стоит перед живым и реально присутствующим здесь Богом и Ему кается. Он говорил настолько ярко и убедительно, что его вдохновенные слова приводили душу в умиление и действительно настраивали на покаяние.
У нас были дни, когда исповедовались обязательно все, например, в день памяти великомученицы Екатерины, Анастасии Узорешительницы, на первой неделе Великого поста и в другие праздники. В остальное время исповедь была индивидуальная. Но батюшка всегда неукоснительно говорил слово назидания. Он учил монашествующих чистосердечному откровению помыслов и подчеркивал, что насельники монастыря должны как можно чаще очищать свою совесть посредством таинства покаяния, что будет способствовать духовному росту и перерождению души. Когда пришедшие на исповедь искренне открывали все свои грехи и немощи, они получали большую духовную радость и облегчение. Тогда и батюшка и сам радовался этому.
Во время первой исповеди отец Иоанн произнес слова глубоко чтимого им преподобного Амвросия Оптинского: «Никого не осуждать, никому не досаждать, и всем – мое почтение!» При этом отец Иоанн кланялся. Эти слова он сам постоянно повторял нам и затем спрашивал нас на исповеди: «Повтори, как я говорил». Мы должны были повторить, причем обязательно с поклоном. Ответишь ему без запинки, а он тут же спросит: «А еще что?» Оказывается, про поклон забыла. Почтительно поклонишься, и тогда он скажет: «Ну, вот так!»
Часто отец Иоанн, благословляя нас, повторял: «Будь внимательна! Исправляйся! Смотри за собой!» Эти слова для каждого были нравственным импульсом, сообщали душе бодрость и ревность о своем спасении.
От него невозможно было утаить какой-либо грех, чувство или мысль. Как опытный духовник, он видел душу насквозь и знал, если кто-то был не до конца откровенным. И тогда он не отпускал человека до тех пор, пока пришедший не открывал ему все тайники души. При этом он всегда напоминал, что кающемуся очень важно самому называть свои грехи.
Однажды после исповеди я сказала: «Батюшка, у меня все». Но он смотрел на меня и чего-то ждал. Я сказала: «Батюшка, если Вы что-то знаете, скажите мне». Но он мне ответил: «Если я скажу, тебе это будет не на пользу, надо вспомнить самой». Я подумала и спросила: «Может, такой грех?» Хотя я это за грех и не считала. Батюшка сказал: «Да, это грех, и вот теперь ты покаялась».
Одной 84-летней монахине, которая вела добродетельную жизнь и была очень ревностной, он сказал, что от юности на ней висит такой-то грех. Она ответила, что его уже исповедовала. Но батюшка сказал: «Значит, ты его не полностью открыла или исповедовала его с каким-то оправданием». И когда она все открыла, батюшка сказал: «Вот теперь ты поисповедовалась».
Батюшка помогал не только сестрам и братии, но и тем, кто приезжал в монастырь и попадал чудом к нему на исповедь. Помощь людям была его главной задачей. Вот, например, у одной из моих знакомых во время исповеди батюшка спросил: «А ты животных никогда не убивала?» Она ответила, что не помнит, но потом, после нескольких наводящих вопросов рассказала, что в детстве она наблюдала, как дети топили котят в пруду. И хотя сама она не принимала в этом участия, но это вменилось ей в грех.
У одного парня батюшка спросил: «А ты “Черную магию” никогда не читал?» Он подумал и вдруг вспомнил, как однажды зашел к своему знакомому и, увидев на столе раскрытую книгу, полистал ее, что-то на ходу прочитал и отошел. Эта книга и оказалась “Черной магией”. Так отец Иоанн узрел духовными очами эту сцену и открыл грех молодому человеку, который, быть может, никогда сам и не вспомнил бы о своем поступке.
Еще одна моя знакомая приехала однажды с матерью к нам в монастырь. Мать после исповеди попросила батюшку помолиться за нее, и он записал ее имя в свой синодик. Когда она вернулась домой, ей во сне явился покойный муж и сказал: «Какая ты счастливая, что ты записана в синодике такого великого старца! Как бы я хотел тоже быть записанным в его помяннике!» И в следующий раз, когда моя знакомая приехала в монастырь, она рассказала об этом батюшке, и он, конечно, внес в свой синодик имя ее отца.
Батюшка имел великий дар находить слова духовного утешения и щедро раздавал все, что имелось у него в келии. Часто сестры уходили от батюшки с гостинцами: сладостями, фруктами или чем-либо другим. К каждому человеку отец Иоанн имел свой индивидуальный подход. С тем, кто мог понести больше, он был строже. С тем, кто не мог – был более обходительным. Он всегда учитывал характер, способности и мог указать правильный путь к нравственному совершенствованию. От тех, кто доверял ему свою душу, отец Иоанн требовал большой работы над своим «внутренним» человеком. Первое – это глубокое сознание своей немощи, бессилия и ничтожества перед Богом, смиренное хождение перед Ним, предание себя во всем воле Божией и терпение всех трудностей монашеской жизни с благодарностью Богу. Батюшка всегда убеждал, чтобы мы считали себя хуже всех и говорили: «Все спасутся, только я погибну». Он требовал большого напряженного труда и постоянной бдительности над собой. В случае вражеского искушения говорил, чтобы мы ни минуты не оставались в этом состоянии, а сразу же полагали благое начало к исправлению. Он приучал нас постоянно думать так: «Все – ангелы, я – хуже всех», «Все святые, я грешный», «Все голуби, я черный вран». Еще говорил: «Самое верное считать себя хуже всех. К этому надо стремиться, собой заниматься, с себя надо начинать. Если не будем с себя начинать, мы не будем расти духовно». Он убеждал, что самое страшное в жизни – это грех.
Часто отец Иоанн, поднося палец по очереди к глазам, уху и устам, значительно говорил: «Глаза, уши, язык». Тем самым он давал наставление ограждать глаза, уши и язык, то есть быть внутренне собранным и внимательным к себе. Он подчеркивал: «Глаза и уши – дверь в сердце». Я не помню, чтобы он когда-нибудь говорил о ком-то что-то плохое. Он умел подобрать такие слова, после которых было понятно, что с этим человеком не надо близко общаться, но его слова не были словами осуждения. Например, он говорил: «Эта сестричка стремящаяся». Значит, это хорошо. А однажды кто-то спросил, можно ли обратиться к одному батюшке, и отец Иоанн, прекрасно зная этого батюшку, но не желая, чтобы этот человек шел к нему, и в то же время не желая невольно осудить этого батюшку, сказал: «Я его не знаю. А вот к отцу Иоанну (Крестьянкину) можно. Я его хорошо знаю».
Батюшке был дан от Бога явный дар прозорливости. Перед моим постригом в иночество он спросил: «А ты желаешь иночества?» Я смотрела на него и не знала, что сказать. Я так желала иночества, что словами не передать, но боялась сказать об этом, думая, что батюшка ответит: «Раз желаешь, значит, надо еще потерпеть». А сказать «не желаю» я не могла. Стояла, смотрела на него и молчала. И тогда он сказал: «А я так желал! так желал!» Тогда и я сказала: «Батюшка, и я так желаю! Только не знаю, как сказать. Боюсь, что если Вы об этом узнаете, Вы скажете мне еще потерпеть, а я так желаю!»
Лучшей наградой для батюшки была братская любовь среди окружавших его чад, и, напротив, ничем он так не огорчался, ни о чем так не скорбел, как о несогласии или ссорах людей между собой. Если у людей возникали сложности во взаимоотношениях, батюшка часто говорил: «Надо к N. ключик подобрать». И учил, как это сделать: помолиться о ней, слово доброе сказать, подарочек подарить. Он хотел всех примирить и привести к Богу, чтобы все были ближе друг к другу, а, следовательно, ближе и к Богу.
Батюшка любил людей и заботился о всех их нуждах. Он говорил, что людям нужно помогать и что они сейчас очень нуждаются в теплоте и в помощи. Благодаря своей всеобъемлющей жертвенной любви он имел доступ к сердцу каждого и говорил:
• «Только любовью можно постигнуть внутреннюю жизнь других людей и войти с ними в тесное духовное общение»;
• «Реальная любовь – носить немощи друг друга»;
• «Любовь сильнее смерти»;
• «В любви сокрыт ключ и истинного боговедения и истинной христианской жизни».
Он возвращал падшим людям образ Божий, умел заставлять их плакать слезами покаяния, слезами возрождения к новой духовной жизни.
Батюшка неоднократно говорил нам в беседах о пользе духовного руководства и послушания: «Старец берет на себя руководство духовным деланием ученика, направляя его ко спасению. Ученик всего себя, душой и телом, предает воле старца. Даждь кровь и приими Дух – вот смысл и цель старчества. Все дает послушание, и слушаться надо огненно, а своеволие лишает благодати».
Отец Иоанн был настоящим отцом для всех, кто обращался к нему с верой. Он умел сразу определить духовное состояние человека и дать ему самый правильный и полезный совет. Батюшка «брал на себя» всего человека со всеми его немощами и скорбями. Для него не было мелочей, и он часто повторял, что в духовной жизни нет мелочей.
Особое место в жизни отца Иоанна занимало литургическое служение. Он всегда следил за богослужебным уставом, интересовался певцами, чтецами, ризницей. Службы, совершаемые им, были, можно сказать, неземными. И от сестер он требовал постоянного участия в богослужениях, подчеркивая, что службы для сестер должны быть всегда на первом месте. Он часто повторял: «Для монаха молитва – это дело, а работа – это поделие». И много говорил о важности церковной молитвы.
Однажды вечером во время службы я закатывала на зиму солянку. Мы обычно заготавливали ее в очень большом количестве, поэтому работа шла конвейером, и это занимало много времени. В это время пришла ко мне монахиня Вероника и позвала к батюшке. Я в недоумении прибежала к нему, и он, наверное, в течение получаса объяснял мне, что означает для монаха служба, и что мы непременно должны быть на службе каждый день. А если есть какая-то уважительная причина, необходимо взять благословение у игумении, и если игумения решит, что эту работу можно сделать только сейчас, тогда, по ее благословению, можно в этот день остаться на послушании. Батюшка у меня спросил: «А ты эту работу могла бы разделить на несколько дней?» Я ответила: «Конечно, могла бы, но мне хочется сразу все сделать». И он сказал, что если есть возможность, надо разделить на несколько дней, потому что служба должна быть на первом месте. Он говорил очень твердо, уверенно, решительно, чтобы я поняла важность его наставлений. Я навсегда запомнила этот урок и потом старалась делать так, как учил батюшка. Еще мне он говорил: «Будь добрым зернышком. Будь примером».
Большое внимание батюшка уделял духовному чтению и учил, что если нет возможности много читать, необходимо прочитывать хотя бы несколько строк в день, так как святоотеческое чтение – это пища для души. При этом он рекомендовал читать книги вдумчиво и соблюдать постепенность, начиная с творений более простых и переходя к более углубленным. Особенно он советовал читать «Жития святых» святителя Димитрия Ростовского, которые являются назидательным, поучительным и душеполезным чтением. Батюшка говорил, что «постоянное упражнение в чтении трудов святых отцов будет для каждого христианина надлежащим компасом, указующим правильный путь ко спасению»[4].
О молитве он говорил: «Начинайте с устной молитвы. Молитва должна быть покаянной». До приезда батюшки у нас не было общего правила, каждый молился самостоятельно. Он ввел общее вечернее правило: три канона, повечерие и вечерние молитвы. Про келейное правило он сказал матушке: «Знаешь, матушка, пока они молоденькие, надо им трудиться, потому что потом они и сами захотят, да уже не смогут. Пока они только пришли в монастырь, у них еще огонек есть, и им надо сразу трехсотницу давать. Одеваешь в послушницы – давай трехсотницу. В иночестве давай пятисотницу. И в монашестве пятисотницу. Сначала пусть читают устную молитву, но с покаянием, чтобы у Господа милости просить».
Отец Иоанн вникал во все стороны не только духовной, но и хозяйственной жизни обители. Именно он задавал всему тон. Сразу после его приезда в обитель он узнал, что на огороде мы, в основном, выращиваем картофель, свеклу, морковь, лук, чеснок. Батюшка сказал: «Картофель вы можете и докупить, если его не хватит, а вот если будет своя ягодка, это будет очень хорошо». И по его заказу из Москвы нам привезли рассаду особого сорта клубники и смородины. Он посоветовал, где и как их посадить, и уже осенью этого же года у нас был небольшой урожай. А на следующий год у нас был уже богатый урожай ягод, которые мы и сами ели, и с ближними делились, и на зиму заготавливали.
И какие бы вопросы мы не задавали батюшке, он на все мог ответить: и как шить, и как вышивать, и как митру делать, и как хлеб испечь. Я в то время была просфорницей и пекла хлеб. Однажды эконом велел мне испечь ржаной хлеб, так как нам привезли ржаную муку. Я прибежала к батюшке и говорю: «Батюшка, белый я умею печь, а ржаной нет. Его же надо как-то по-особому печь». Батюшка сказал: «Как выпекаешь белый, так и ржаной выпекай». Все так просто. И конечно, у меня все получилось.
Как батюшка помогал каждому при жизни, так и после смерти не оставляет нас. Однажды, когда мы были уже в Полоцке, моя мама ехала в монастырь и, как обычно, везла очень тяжелые сумки. Это была суббота, и машин у нас в субботу и воскресенье не было, потому что у водителей был выходной. Я решила взять благословение у матушки и пойти на автобусную остановку, чтобы встретить маму. Подойдя к калитке, я увидела нашу келарь, которая выходила из обители. По благословению матушки она ехала на базу за продуктами со своим знакомым. Я ей сказала о том, что ко мне должна приехать мама, и что я хочу пойти на остановку и встретить ее, потому что у нее тяжелые сумки. На этом мы с ней и разошлись. Но как только я дошла до остановки, я увидела, что в монастырь едет машина, из нее выглядывает мать Анастасия и зовет меня обратно. Оказалось, что они случайно поехали к вокзалу, и в этот момент моя мама переходила дорогу с огромнейшими сумками. Они посадили маму в машину, привезли в монастырь, а потом поехали по своим делам.
Еще один случай. Моя родная сестра работала много лет бухгалтером в вычислительном центре комбината верхнего трикотажа. Когда приблизился ее пенсионный возраст, началось сокращение рабочих. Она была очень обеспокоена, что и ее сократят. И тогда она начала молиться батюшке и просить: «Батюшка, пожалуйста, помоги мне, чтобы меня не сократили, и я могла доработать до пенсии». И еще она каждый день читала главу Евангелия за батюшку и делала 12 поклонов с молитвой, чтобы Господь святыми молитвами батюшки ее помиловал. И вот однажды она пришла на клирос, где она пела, и подруга у нее спросила: «Кто у тебя такой архимандрит важный, красивый? Я сегодня видела сон, как он вышел в мантии из алтаря, поднялся к нам на клирос и вручил тебе три яблока. Что это значит?» Сестра рассказала, что молится ему каждый день, чтобы он помог ей остаться на работе. И, конечно, мою сестру не сократили.
Господь по Своей неизреченной милости послал нам такого величайшего угодника Божиего. Он всегда был внимателен, добр, излучал чистоту и свет, и я понимала, что в любой ситуации он поддержит и протянет руку помощи. Это был настоящий избранник Божий. Величие и красоту его души можно передать его же словами: «Любить добро, плакать с плачущими, радоваться с радующимися, стремиться к жизни вечной – вот наша цель и духовная красота».
В нашей обители жива благодарная память о схиархимандрите Иоанне (Маслове). Здесь ежедневно за богослужениями и келейно возносятся молитвы об упокоении его души в Царствии Небесном.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II назвал его выдающимся подвижником ХХ века, а его труды «учебником жизни и духовного прозрения». В нашей обители мы часто повторяем «правила» из его «учебника» и стараемся воплотить в жизнь те монашеские идеалы, каким он нас наставлял.
Ежегодно в день кончины отца Иоанна мы с сестрами обители ездим в Троице-Сергиеву Лавру, молимся на заупокойном богослужении в московских духовных школах и посещаем дорогую могилку, где служатся панихиды.
Я бесконечно благодарна Господу за то, что встретилась на моем пути верная, строгая и по-отечески надежная жертвенная любовь, которая в батюшке достигла высоты евангельского совершенства, и которую он стяжал действенным примером всей своей жизни.
«А праведники живут во веки; награда их – в Господе, и попечение о них – у Вышнего» (Прем. 5, 15).