Парадоксы восприятия традиционных библиотек в эпоху информационных технологий

Михаил Юрьевич Матвеев, доктор педагогических наук, ведущий научный сотрудник Российской национальной библиотеки

 Влияние информационных технологий на работу библиотек – тема, не раз оказывавшаяся в поле зрения и отечественных, и зарубежных библиотековедов. К числу очевидных, но в то же время все еще недостаточно изученных и противоречивых аспектов данной темы относится и проблема восприятия деятельности традиционных библиотек в современную эпоху, которую можно рассмотреть с двух сторон: с позиции общества и с позиции самих библиотекарей.

Рассмотрение противоречий можно начать с тех взглядов, которые высказывают сами библиотекари на страницах профессиональной печати и в Интернете. Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что мнения библиотекарей по поводу информационных технологий достаточно поляризированы: часть библиотекарей их безусловно одобряет, другая часть относится к ним весьма скептически. Самое парадоксальное, что уязвимой может оказаться и та, и другая позиция. Так, к примеру, в чем же уязвима позиция активных сторонников технических новшеств?

По мнению А. Н. Ванеева, «выдвижение на первый план информационного подхода привело к тому, что во многом оказалась утраченной гуманистическая миссия библиотеки, сформированная усилиями отечественных философов, просветителей и библиотековедов» [1]. Выражается это, прежде всего, в том, что обезличивается сам процесс обслуживания читателей – он становится все менее зависимым от личностных качеств библиотекаря и пользователя. Это же обстоятельство отмечают и зарубежные специалисты: «Видение деятельности библиотек только через призму информационной науки способно разрушить контакты между людьми. И если библиотекарь – это всего лишь информационный специалист и администратор баз данных на другом конце телефонного провода или соединения Интернет, то чем же он отличается от тех бездушных машин, которые предлагают нам «меню» на каждом углу современной жизни?» [2].

К проблеме внедрения информационных технологий можно подойти и с иной стороны: «Ущемленное библиотечное сознание цепляется за информатизацию, как за последнюю соломинку, видя в ней чуть ли не революцию в библиотечном деле. «Дайте нам компьютеры, и мы перевернем мир», – как бы говорят библиотекари. Возможно ли это?

Это спасение иллюзорно. Пользование компьютерной информацией не может носить публичный поточный характер. Компьютер должен быть моим, чтобы его можно было использовать как таковой. В его памяти должны быть записаны мои файлы, до которых не должно быть доступа никому другому; я должен иметь возможность получать мою электронную почту, закрытую для всех; наконец, я должен общаться с Интернетом так, чтобы никто не заглядывал мне через плечо. Одним словом, работа с компьютером слишком интимный процесс, чтобы превращать его в общественное дело» [3].

Следует отметить и парадокс восприятия самой компьютерной техники: хотя многие библиотекари и любят гордиться количеством и качеством имеющегося в библиотеке оборудования (если таковое, конечно, вообще есть), компьютеры как таковые в своей массе универсальны и безлики, и их невозможно связать ни с конкретным пользователем, ни с конкретной организацией. Соответственно, взаимосвязь имиджа библиотек с внедрением новых технологий, неоднократно подчеркиваемая в профессиональной прессе, далеко не так однозначна, как это может показаться на первый взгляд.

Автоматизация как таковая не означает немедленного роста уважения к библиотекам со стороны общественности и по несколько иной причине: чем быстрее пользователь получает необходимую информацию, тем проще и незатейливей ему кажется библиотечная технология. Соответственно, возникает и излишне упрощенное отношение к поиску информации: пользователю либо вообще не надо думать (ответ за него найдут библиотекари, переквалифицировавшиеся в «информационных специалистов» и «менеджеров знания»), либо достаточно нажать несколько кнопок. Так, например, в случае отказа от «устаревшего» и «трудоемкого» карточного каталога и замене его электронным и библиотекари, и пользователи получают не только одни преимущества: при наличии карточного каталога существует уважение к самому процессу поиска информации, а во время поисков вырабатываются определенные исследовательские навыки[4].

И, наконец, можно предположить, что увлечение библиотекарей техническими новшествами в определенном смысле слова опасно для обобщающего образа библиотеки. Так, например, Всемирную сеть нельзя рассматривать как «приманку» для привлечения новых читателей, поскольку в данном случае библиотека начинает восприниматься только как средство приобщения к Интернету, а ее самоценность полностью теряется [5].

Что касается библиотекарей-скептиков, то у них имеется своя аргументация, также не лишенная недостатков. Так, например, нередко озвучивается мысль о том, что компьютер не всегда может облегчить работу библиотекаря и даже делает ее более рутинной. И действительно, если раньше у библиотекарей было много «бумажной» работы, то теперь подобную «волокиту» олицетворяет компьютер, а по сути ничего не меняется [6]. Впрочем, несложно заметить, что подобный скепсис имеет отношение скорее к «вечным» проблемам профессии и организации труда, чем к автоматизации библиотек.

Более серьезным представляется то обстоятельство, что автоматизация библиотек, по мнению ряда зарубежных специалистов, постепенно приводит к тому, что начинает меняться психологический тип библиотечного работника, и это рассматривается как своеобразная угроза профессии. И действительно, библиотекарь сегодняшнего дня часто представляется не в виде человека, работающего с книгами, а в виде специалиста, разбирающегося в информационных технологиях и любящего компьютеры. Более того, те работники, которые имеют дело в основном с Интернетом, начинают ощущать себя в более привилегированном положении, чем остальные библиотекари, и все меньше и меньше ассоциируют себя с «книжной специальностью». Между тем, многие люди становились библиотекарями именно потому, что они любили книги и чтение, и их постепенно постигает разочарование в своей профессии из-за увеличения «удельного веса» компьютеров. Библиотекари, получившие образование в 1960–1980-е гг., психологически не были готовы к информационной революции. Соответственно, они в большинстве своем не любят технические новшества и с подозрением относятся ко всем работающим на компьютере, полагая, что «машины» отбивают желание читать книги [7].

Любопытно, что «расслоение» библиотечных работников может происходить не только по причине смены психологического типа библиотекаря, а просто в силу специфики самой библиотечной работы и ее отдельных процессов. По данным зарубежных исследователей, занятость библиотечных работников на компьютерах очень различна (как, впрочем, и тип выполняемых работ), и две самые большие группы чуть ли не зеркально противоположны друг другу: 35% библиотекарей работают на компьютерах 25% рабочего времени, а 30% – 75% [8]. Именно из-за такого «противостояния» и возникают различные казусы, в том числе и разногласия в библиотечных коллективах. Во всяком случае, «библиотекари уже начали увязывать Интернет с восприятием своей профессии, и те из них, кто им не пользуется, чуть ли не напрямую обвиняются своими коллегами в том, что у всех библиотекарей от этого плохой имидж» [9].

Заметим, однако, что для России эта «гримаса автоматизации» пока что не входит в число важнейших проблем: в российских библиотеках не хватает «не только самой техники, но и людей, готовых ее использовать. Все мы, кроме, может быть, некоторых молодых профессионалов, воспринимаем библиотеку как книжный дом, иногда с вкраплением некоторого количества так называемых кинофотофонодокументов. И мы еще держимся на плаву только потому, что наши потребители воспринимают ее примерно так же» [10].

Немалая часть библиотекарей придерживается мнения, что безоглядный рывок к Интернету ошибочен, однако в ситуации всеобщего увлечения Всемирной паутиной убедить людей, что Интернет не является надежным источником информации, чрезвычайно сложно [11]. Собственно говоря, одна из основных причин того, что многие библиотекари настороженно относятся к Интернету, заключается не столько в боязни технических новшеств, сколько в слишком разных результатах его использования в том или ином случае и отсутствии контроля за качеством сетевых материалов. Именно поэтому авторитет обычных библиотек (с прошедшими определенную редакцию книгами) в будущем может и возрасти, тем более, что к печатному слову всегда было больше уважения [12]. Впрочем, следует помнить, что и Интернет не стоит на месте, а сопоставление нескольких сходных по теме электронных публикаций с целью выявления достоверных фактов не является чем-то принципиально новым, поскольку приходится сравнивать и печатные книги.

Что же касается восприятия деятельности традиционных библиотек обществом, то здесь имеются свои противоречия. Прежде всего, нет единства в оценке того, что же несут людям новые технологии. Так, по мнению французского философа Ж. Бодрийяра, Интернет не только заваливает человека нужной и ненужной информацией, но и тормозит развитие науки: «Компьютеризация лишь ретроспективно демонстрирует всесилие нашего разума. Другими словами, она расширяет возможность обрабатывать известные данные, но не открывать новые. Она вводит нас в эру исчерпывающих сведений, которые исчерпывают тягу к знаниям» [13].

Достаточно скептически относятся к информационным технологиям и писатели со сценаристами: не видя особых преимуществ в техническом прогрессе, они изображают весьма непривлекательную перспективу: разрушительные войны, тоталитарные режимы, уничтожение библиотек и т. д. [14] «Светлое будущее» для традиционных библиотек видится авторам книг только в одном случае: если после какого-либо разрушительного природного или техногенного катаклизма, вторжения враждебных пришельцев и т. п. апокалипсических сценариев население планеты резко сократится, не будет ни электричества, ни других благ цивилизации, то уцелевшие книжники, равно как и «старомодные» печатные книги, вновь будут пользоваться большим авторитетом.

В некоторых жанрах изображение автоматизированных (или тем более, электронных) библиотек затруднено самой спецификой этих жанров. Так, сакральные («колдовские») знания в фэнтези или романах ужасов предполагают наличие сугубо архаической библиотеки, поскольку перенесение их в компьютер неизбежно приведет к катастрофическим результатам. Не слишком «дружественен» по отношению к информационным технологиям в библиотеках и детектив, также предполагающий наличие «классического» книгохранилища с ограниченным кругом подозреваемых, ощущением «антикварности», темными углами, безлюдными помещениями и постепенным «нагнетением атмосферы».

В целом библиотека в художественной литературе и кино практически никогда не показывается как научно-информационное учреждение [15], в то время как «архетипические» ассоциации (библиотека как храм, кладбище или лабиринт) очень сильны. В некоторых случаях писатели даже ностальгируют по «прошлым временам» и романтическому образу «книжной вселенной».

С подобным консерватизмом парадоксальным образом сочетаются и мнения, высказываемые в СМИ. С одной стороны, многие журналисты уверены, что книгу скоро вытеснит компьютер, а с другой – проявляют немалый скептицизм в отношении автоматизации библиотек. Вот типичный пример: «Нынче престиж одних профессий существенно снизился, зато других – к примеру, скромных банковских клерков и бухгалтеров – необыкновенно возрос. Кажется, приходит черед и представителей другой тишайшей профессии – библиотекарей. По крайней мере, если верить им самим. А они утверждают, что в грядущем тысячелетии значение и могущество их заведений вырастет так, как не снилось и певцу вавилонской библиотеки великому аргентинцу Борхесу: из скромных очагов культпросвета книгохранилища должны превратиться в могущественных владельцев самого дорогого по нынешним временам товара – информации, и связать в единое информационное пространство не только децентрализованную Россию, но и весь наш пестрый мир»[16]. Что же касается Интернета, то журналисты обычно не связывают его с библиотеками, а скорее, наоборот, противопоставляют эти два понятия. Это противопоставление иногда основывается и на самых лучших побуждениях: «Интерес к библиотекам нужно возрождать любой ценой, иначе в недалеком будущем нравственным воспитанием молодежи будет заниматься исключительно Интернет» [17]. Или еще пример: «Кто-то скажет – подумаешь, библиотека! Будущее – за Интернетом! Возможно. К сожалению, это будущее доступно в России далеко не каждому, а потому в ближайшие лет …дцать не иссякнет в библиотеки поток любознательных студентов. И долго еще будут приходить старики и, кашляя, читать дорогую для них газету» [18].

Не лучше обстоит дело и с самим населением: по данным зарубежных исследователей, в начале XXI в. 62 % респондентов совершенно не связывали Интернет с библиотеками и никогда не консультировались с библиотекарями по поводу его использования [19]. «Между тем, общество начинает рассматривать цифровую информацию как стандартную или даже привилегированную форму информации. Студенты и исследователи все более полагаются на базы данных в сети Интернет, а не на традиционные библиотеки» [20].

В связи с развитием Интернета одним из главных факторов, влияющих на отношение общества к библиотечному делу, остается зарплата библиотекарей, которая несопоставима с заплатами представителей других информационных специальностей: «Интернет вызывал к жизни новые профессии – мастер веб-сайтов, системный администратор, системный библиотекарь, провайдер Интернета и т. п., и все они получают гораздо больше, чем обычные библиотекари».

Восприятие обществом деятельности традиционных библиотек связано и с теми расхожими представлениями, которые уже создались в отношении библиотек электронных. Так, создатели мифа о всемогуществе электронных библиотек, к числу которых относятся и политики, и программисты, и системные администраторы, и некоторые муниципальные власти, упирают прежде всего на то, что традиционные библиотеки занимают слишком много места в реальном мире. Однако на самом деле это неправда: «обычные» библиотеки не просто занимают место – их материальные здания имеют конкретный образ и создают определенный имидж, позволяя библиотекам вписываться в культурную жизнь того или иного населенного пункта, а иногда даже служить своеобразными ориентирами в городе. Точно также необоснованным выглядит и обвинение в консерватизме, присущем традиционным библиотекам: с немалой долей вероятности можно предположить, что они консервативны именно настолько, насколько этого желает само общество [21].

Получают «новую жизнь» и устаревшие стереотипные представления о традиционных библиотеках – вроде того, что они являются заведениями для бедных, которые не имеют доступа к иным источникам информации (в данном случае – к Интернету), а главное препятствие на пути к информации – это библиотекарь, типичный педант и бюрократ [22]. Любители «чтения с экрана», в свою очередь, повторяют давнее (и небесспорное) суждение о том, что общественные библиотеки могут способствовать образованию, в гораздо меньшей степени – самообразованию, и совсем уж не способствуют формированию любви к чтению и «чтению для души» [23].

Общий итог размышлений различных исследователей достаточно противоречив: «Нынешнее время с равным успехом может расцениваться и как начало нового “золотого века” библиотечной профессии, и как начало ее упадка и маргинализации, признания деятельности библиотекарей в век информационных технологий второстепенной.

В любом случае, чем больше развиваются Интернет и базы данных, тем больше вероятность того, что люди будут просто “обходить” традиционные библиотеки» [24].

Причина такой неопределенности во многом заключается в отсутствии единства мнений по поводу того, откуда вообще «есть пошли» информационные технологии. В данном случае можно выделить несколько точек зрения.

Согласно «самокритичному» подходу, общественное мнение во второй половине ХХ в. все больше и больше склонялось к тому, что библиотеки пренебрегают интересами пользователей и не спешат отвечать на запросы общества, и именно это представление во многом способствовало развитию компьютерных технологий, которые стали своеобразной альтернативой медлительности и бюрократизму традиционных книгохранилищ [25].

Согласно эволюционному подходу, библиотеки сейчас переживают период, сопоставимый с переходом от устной традиции к традиции письменной или с изобретением книгопечатания. Так, информация, существующая в устной форме, потребовала наличия народного сказителя-барда, а когда она начала фиксироваться как письменное слово, появились новые хранители памяти – библиотекари. Электронная мультисреда, соответственно, будет требовать себе нового «опекуна» – информационного специалиста. «Все три категории – частные случаи более глубокого процесса или импульса, … для которого мы не можем придумать никакого определенного слова или названия, и который в конце концов может оказаться просто желанием знать и помнить. Возможно, именно этот импульс и направляет развитие нашей профессии, как бы она ни называлась и какую бы технологию она ни использовала» [26].

Согласно социально-политическому подходу, «Претензии библиотек выполнять функцию “сердца” информационного общества вряд ли разделяют владельцы ТНК [транснациональных корпораций. – М. М.]. Информационное общество задумано не библиотекарями и не для блага библиотек, а скорее, ради их вытеснения с исторической арены… В информационном обществе, задуманном производителями информационной техники, мистика книги, благоговение перед книгой, библиотерапия, библиомания покажутся нелепым анахронизмом, требующим хирургического вмешательства. Неуместным будет и книжное просвещение. Будем надеяться, что подобная антиутопия человечеству не угрожает, поэтому информационное общество – это не научный прогноз, а политический миф эпохи глобализации, отвечающий корыстным интересам частного капитала и государственной бюрократии»[27].

Обобщая сказанное выше, можно озвучить и еще один парадокс, связанный с информационными технологиями: автоматизация библиотек скорее заострила многие проблемы библиотечной профессии, чем способствовала их решению, а также показала, что эти проблемы лежат скорее в области философии и психологии, чем управления [28].

Список литературы:                                                      

1. Ванеев А. Н. О консерватизме и традициях в библиотечном деле : вопросы теории // Библиотековедение. – 1997. – № 5/6. – С. 33.

2. Block М. Librarian and library: perfectly good words // Exlibris. – 2000. – № 49. – URL : http://www.marylaine.com/exlibris/xlib49.html

3. Бобровников В. Н. Библиотечная профессия как социокультурный феномен: мифы и реалии. – URL: http://www.kitaphane.ru/present/bvn.shtml

4. Lanier J. Taking stock: so, what’s changed in the last five years? – URL : http://www.wired.com/wired/6.01/lanier.html.

5. Равинский Д. К. Нам нужна новая философия : социальные последствия технологического прорыва // Библ. дело. – 2003. – № 10. – С. 19.

6. Bohm N. S. Essay on «image is everything» as it relates to librarians. – URL: http://www.biermans.com/culminating/bohm1.htm

7. Abbas J. The Library profession and the Internet : implications and scenarios for change. – URL: http://mirrored.ukoln.ac.uk/lis-journals/review/review/5/abbas.html

8. Apostle R. Librarianship and the information paradigm. – Lanham; London, 1997. – Р. 100.

9. Abbas J. The Library profession and the Internet : implications and scenarios for change. – URL: http://mirrored.ukoln.ac.uk/lis-journals/review/review/5/abbas.html

10. Самохина М. М. Библиотечная социология и библиотечный маркетинг : заметки ветерана // Библиотековедение. – 1994. – № 2. – С. 39.

11. Сент-Лайфер Э. Эволюция библиотечной профессии : американский опыт // Библиотеки за рубежом : сб. / сост.: С. В. Пушкова, О. В. Синицына. – М., 1998. – С. 150–161.

12. Abbas J. Указ. соч.

13. Умирает ли печать? // Как это было на самом деле? Нераскрытые тайны и удивительные повороты истории / вед. ред. Л. Мартиндэйл.  – Плесантвилль; Нью-Йорк; Монреаль; Париж, 2003. – С. 295.

14. Chaintreau A.-M., Lemaitre R. Fanny Libraries // The Image of the library : studies and views from several countries : collection of papers / ed. by V. D. Stelmakh. – Haifa, 1994. – P. 51.

15. Стельмах В. Д. Библиотека : образы и представления // Книга и чтение в зеркале социологии. – М., 1990. – С. 112–113.

16. Юдина А., Юдин Ю. Библиотека без границ и денег // Новая Сибирь. – Новосибирск, 1997. – 17 нояб.

17. Бездомная библиотека // Амур. правда. – Благовещенск, 2007. – 29 авг.

18. Юркень Н. 27 мая – Общероссийский день библиотек // Кузбасс. – Кемерово, 2000. – 27 мая.

19. Bobrobitz J., Griebel R. If the (sensible) shoe fits : the image of the librarian. – URL : http://www.sla.org/chapter/cwcn/wwest/v4n4/jbimage.htm

20. Abbas J. Указ. соч.

21. Birdsall W. F. The myth of the electronic library : librarianship and social change in America. – Westport; London, 1994. – Р. 3–4, 68–69.

22. Бем-Ляйцбах М., Хмелус К. Работа с общественностью для создания нового образа библиотечной профессии // Мир библиотек сегодня. – 1998. – Вып. 1. – С. 70.

23. Евсеева М., Рощина Е. Умерло ли библиотечное дело или нет? // Библ. дело. –2006. – № 6. – С. 19–20.

24. Chase R. L. Knowledge navigators. Changing practice of librarians. – URL : http://www.findarticles.com/cf_0/m0FWE/n9_v2/21140870/print.jhtml

25. Валлах Р. Научные библиотеки в США // Новое лит. обозрение. – 2005. – № 74 (4). – С. 533.

26. Jerabek S. What’s in a name? // The Marginal Librarian. – 1997. – Vol. 4, № 3. – URL: http://www.gslis.mcgill.ca/marginal/mar4-3/electric.htm; см. также: Дворкина М. Я. Библиотечное обслуживание : новая реальность: лекции. – М., 2003. – С. 4.

27. Соколов А. В. Библиотечная мифология : вчера, сегодня, завтра // Библиотековедение. – 2006. – № 1. – С. 115–116.

28. Минкина В. А. Библиотека в создании комфортной информационной среды // Библиотека. Чтение. Читатель : сб. ст. / сост. В. Ф. Кузнецова. – Тюмень, 1994. – Вып. 3. – С. 5–6.

Источник: http://izdatsovet.ru/pcroc/detail.php?ID=34817